Темный Путь
Меню навигации
Пользовательские ссылки
Информация о пользователе
Цзинь Гуанъяо
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться108-05-2021 23:04
- Автор: Цзинь Гуанъяо
- Китайский ядовитый плющ
- Зарегистрирован : 05-05-2021
- Сообщений: 56
- Уважение: +7
- 1:
- 2:
Мэн Яо, Ляньфан-цзюнь, 37 лет (выглядит на 23), бродячий заклинатель, владеет — меч Хэньшен (скрыт маскирующей дымкой), гуцинь, струны, при себе даосская метелка (тоже маскировка).
Цзинь Гуанъяо
Имя при рождении — Мэн Яо
Титул – Ляньфан Цзюнь
Фальшивое имя – Фэй Хуа
Верховный заклинатель (бывший)
Глава ордена Ланьлин Цзинь (бывший)
· возраст / рост
37 лет (выглядит на 22-24)/170 см
· орден
После таинственного воскрешения (которое раскроется в одном из первых эпизодов), беглый преступник и враг любого порядочного заклинателя; вынужден скрывать свое имя и личность.
· оружие и личные способности
Меч Хэньшен (гибкий меч, который может принимать форму браслета или ремня), гуцинь, струны.
Кроме прочих вполне стандартных умений заклинателя, владеет техникой смертельных струн ордена Гусу Лань.
Информация
Биография
Мэн Яо родился от внебрачной связи главы Цзинь с дамой полусвета Мэн Ши, которая славилась талантами и образованностью, редкостными даже для аристократичных барышень, не то что для «Цветка» из Весеннего дома.
Распутный отец, будучи любителем кратковременных интрижек без особых обязательств, быстро уехал и забыл о своей возлюбленной. Она же, в надежде на лучшую жизнь для Яо, растила его и обучала каллиграфии, этикету и прочим наукам, не оставляя надежд, что Гуаншань признает потомка и выкупит ее саму из борделя. Даже пыталась приобретать заклинательские книги, по большей части, конечно же, у шарлатанов. Но этим ей удалось заинтересовать сына.
Мальчик рос в публичном доме, пока не наступило время, когда мать решилась отправить его в путь — к отцу. Мэн Яо неудачно выбрал день для визита и был достаточно грубо спущен с лестницы.
Тогда юноша решил попытать счастья в ордене Цинхэ Не, так как был наслышан о справедливости его главы, Не Минцзюэ. И он не ошибся в своих ожиданиях, так казалось поначалу. Но адепты и ученики этого ордена не захотели принять «сына шлюхи», как равного. Даже не смотря на поддержку главы Не, судьба опять была не благосклонна к Мэн Яо. И, хотя Минцзюэ вскоре оценил по достоинству его способности и приблизил к себе в качестве личного помощника, сплетни и насмешки не прекратились.
Однако, когда начался военный конфликт с орденом Вэнь, глава Не начал замечать, что с его талантливым помощником что-то не так. А когда застал его с окровавленным мечом над трупом союзника, и вовсе чуть не убил. Заверения, что Мэн Яо этого не делал не встретили понимания. Казалось, что Не Минцзюэ теперь видит насквозь и его душу, и склонность к жестокой мстительности.
Мэн Яо нашел убежище в стане врага, где быстро завоевал доверие Вэнь Жоханя, который носил громкий титул – Владыка Бессмертный. Новый покровитель тоже быстро рассмотрел полезность перебежчика, но не догадался, что в итоге умрет от его руки.
Пока Яо находился в ордене Вэнь, с большим риском добывал ценную информацию, копировал вражеские карты и пересылал сведения Лань Сичэню, главе ордена Гусу Лань. Этот факт помог немного усмирить гнев Не Минцзюэ, когда шпион вернулся.
По завершению Аннигиляции, эти трое героев принесли клятву верности друг другу и высоким идеалам заклинателей. Теперь они стали названными братьями. Но доверия главы Не было уже не вернуть.
Народный герой в лучах славы вернулся в Ланьлин. Отец наконец принял его, хотя и не охотно. Цзинь Гуаншань продолжал игнорировать своего нелюбимого сына, держа его подле себя и не стесняясь использовать в различных сомнительных поручениях. Всю грязную работу и неблаговидные действия теперь исполнял за него «сын шлюхи», без возражений и упреков.
Любви и дружбы от других адептов Цзинь это ему не прибавило. Цзинь Гуанъяо (такое новое имя он теперь носил) по-прежнему должен был прилагать много усилий, чтобы удержаться на своём месте.
Лишь после смерти отца, о нелепости которой не шутил только ленивый, Цзинь Гуанъяо полностью признали, и он стал главой ордена Ланьлин Цзинь, а также верховным заклинателем.
И только спустя долгое время, он нашел способ отомстить старшему названному брату, Не Минцзюэ, за то, что тот так и не принял его. Глава Не был уничтожен медленной и мучительной пыткой от мелодии Смятения Души, которая спровоцировала преждевременное искажение Ци. А затем и расчленен в тайной комнате в покоях нового главы Цзинь в Башне Карпа, при содействии преступного сообщника Гуанъяо – Сюэ Яна, спасенного еще до Аннигиляции от справедливого возмездия за уничтожение целого ордена заклинателей Чан.
Цзинь Гуанъяо постигла расплата за все жестокости и вероломства, когда вернулся Вэй Усянь. Беспринципный верховный заклинатель нашел свою смерть в одном саркофаге со своим врагом и бывшим кумиром, Не Минцзюэ. По иронии судьбы он сам пал жертвой мести младшего брата главы Не – Хуайсана. Тот оказался хитрее, смог выждать подходящий момент и путем многоходовых интриг уничтожил убийцу брата.
Обстоятельства воскрешения Гуанъяо до поры покрыты тайной. Теперь он вынужден скрываться под именем Фэй Хуа, замышляя новую месть.
Характер
Цзинь Гуанъяо был, на первый взгляд, совершенно идеальным человеком, которого считали примером для подражания все заклинатели, когда он добился высокого положения (да-да, те самые, что прежде презрительно перешептывались и посмеивались за его спиной), а обычные люди просто обожали. Однако эта безупречность — лишь маска, скрывавшая расчетливость и горечь, глубокую внутреннюю обиду и ненависть к миру и людям. На это намекает имя, которое Цзинь Гуанъяо дал своему мечу. Хэньшен – сожаление о рождении. Причин для сожаления было много: в прошлом никто долгое время не признавал его, отец просто игнорировал существование сына, а все почести за талантливо проведённые военные операции командиры, за исключением одного только Не Минцзюэ, присваивали себе. Но глава Не оттолкнул Гуанъяо непониманием и непринятием его мотивов к бесчестным поступкам. И только второй названный брат – Лань Сичэнь верил ему во всем, искал оправдания и находил их, оставаясь единственный лучом света для темной души верховного заклинателя.
Все эти обстоятельства научили Цзинь Гуанъяо просчитывать действия на несколько шагов вперёд, разрабатывать безукоризненные планы и оборачивать порой абсолютно неудачное стечение обстоятельств в свою пользу. К тому же, он стал умелым притворщиком и манипулятором, благодаря чему вывести его на чистую воду было задачей не простой. Глава Цзинь отлично адаптировался к быстро меняющимся условиям и обладал совершенной памятью, которая позволяла ему запоминать абсолютно всё, увиденное однажды. Это помогало ему перенимать навыки и умения других заклинателей, а также копировать записи из тайной библиотеки Гусу и карты ордена Цишань Вэнь.
Пробный пост
Писать невидимой тушью на веерах была идея Хуайсана. Давным давно, еще во времена ученичества в ГуСу Лань, господин Не изобрел эту тушь, чтоб начертать тайное любовное послание своему предмету обожания. На веере. Где-то сейчас тот веер. И догадается ли адресат прогреть и его — тот самый первый подарок. Ведь вполне различимой, самой обычной (пусть и высшего качества) тушью на шелке написано «Жар огня раскроет сердечную тайну». И как он отнесется к тайне, раскрытой спустя столько лет… Если прочтет, если ответит взаимностью, Не Хуайсан будет счастлив. Если же не угасшие чувства не встретят отклика… Ну что ж, тогда он просто скажет, что юношеское увлечение давно в прошлом, и беспокоиться не о чем.
Сейчас же тайнопись служит для нужд политической переписки глав двух влиятельных орденов заклинателей. Что им скрывать? Да много чего. Вот хотя бы детали плана по захвату сына императора, едущего в земли заклинателей с визитом вежливости и караваном подарков. И подробности по ходу работы над Жемчужиной Покорного Сердца, которая будет вживлена под кожу этому, далеко не первому, претенденту на трон. Если все пройдет удачно, то он вскоре станет единственным наследником, а со временем благополучно возглавит империю к общему благу как заклинателей, так и простых людей.
Ну и натерпелся же страху господин Не, добывая один из ингредиентов для этой жемчужины — траву туманных снов. Эта редкая зелень росла именно в том месте, где опасный хулицзин устроился поспать. Чем обернулась эта встреча для Хуайсана, даже вспоминать не хочется. Будь он не столь бездарным заклинателем, одолеть лисьего духа не составило бы труда. Но… Случилось то, что случилось. И теперь на нем повис долг странного содержания. Нет, об этом Незнайка, пожалуй, не будет рассказывать своему единомышленнику.
Когда великолепный глава Цзинь закрыл окно и вернулся к своему гостю, тот привычно загасил обожание во взгляде, которое прятал так старательно уже много лет. Что-что, а притворяться Хуайсан умел отлично. В данный момент было целесообразно нарисовать на лице лишь заинтересованность общим делом. Он несколько раз взмахнул веером и с эффектным щелчком сложил его, как раз вовремя, чтоб ответить приветственным церемонным поклоном:
— Да, глава Цзинь, давайте обсудим.
Хуайсан слегка склонился над картой, следя за тем, куда указывал Павлин. Какое все-таки меткое прозвище придумал друг юности, который так не любил красавца Цзысюаня. Разумеется, в глаза Хуайсан так никогда его не назовет, да и за глаза тоже. А вот мысленно ему доставляло удовольствие именовать свою давнюю любовь подобным образом. Господин Не выбрал быть полезным при невозможности быть любимым. Стать незаменимым союзником тому, кем восхищаешься со школьных лет — что может стать лучшим утешением. Ведь без тебя не могут обходиться и даже делают вид, что доверяют. Горькая улыбка лишь на краткий миг тенью мелькнула в уголках губ.
— Я вышлю туда в назначенный день отряд доверенных людей. Нет, двумя днями ранее. Вы, вероятно, тоже отправите не только официальную приветственную делегацию? Думаю, вместе наши отряды справятся с охраной принца. Жемчужина почти готова. Работа над ней вступила в финальную стадию. Мой лучший алхимик контролирует процесс, пока я в отъезде, а когда я дома, занимаюсь этим сам. Добыча ингредиентов… не была легкой, но я справился. Так что все завершится в срок. Что касается клана Лань, их представители все еще в Башне Карпа? Задержите их еще на пару дней, дорогой брат. Я подумаю над тем, как разыграть ситуацию, в которой они сами захотят с нами сотрудничать. Насколько мне известно, среди приглашенных есть любимый ученик Ханьгуан-Цзюня. Лучшей мишени для, замаскированного под любезную услугу, шантажа господина Второго Нефрита нам не найти. Открытый шантаж использовать не стоит. Этот образец кристально чистой морали ни за что не пойдет на поводу такого грубого маневра.
Хуайсан утвердительно хлопнул ребром веера по ладони и вновь раскрыл его, деликатно прикрывая немного нервную улыбку тонких губ. Он смотрел на Цзысюаня, ожидая продолжения разговора.
Отредактировано Цзинь Гуанъяо (09-05-2021 01:32)
Источник
Цзинь гуанъяо с лестницы
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 273 802
- КНИГИ 643 192
- СЕРИИ 24 510
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 604 398
Магистр дьявольского культа
«Прекрасные новости! Вэй У Сянь мертв!»
Не прошло и дня с осады горы Луань Цзан, как добрые вести разнеслись среди заклинателей со скоростью лесного пожара.
Все от самого именитого клана до простого бродячего заклинателя оживленно обсуждали осаду, в которой приняли участие сотни кланов и возглавили Четыре Великих Ордена.
«Старейшина И Лин мертв? Кто же смог убить его?»
«Конец злодеяниям своего сородича положил никто иной, как его шиди, Цзян Чэн. Именно он повел за собой Четыре Великих Ордена: Юнь Мэн Цзян, Лань Лин Цзинь, Гу Су Лань и Цин Хэ Не и уничтожил логово Старейшины И Лин — гору Луань Цзан».
«Какое искусное устранение, должен отметить!»
«Так и есть. Наконец мы смогли истребить скверну».
«Если бы не Орден Юнь Мэн Цзян, что принял его и обучил, шаромыжничать бы ему на улице и творить бесчинства до конца своих дней. Глава клана Цзян воспитал его как собственного сына, а он в благодарность отрекся от них, покрыл свой клан несмываемым позором и довел почти до полного уничтожения. Классический пример отродья, что кусает руку, которая его кормила».
«Цзян Чэн слишком долго позволял жить своему приятелю. На его месте я бы не просто сокрушил его. По правде говоря, я бы еще раз тщательно проверил всех учеников клана Цзян, чтобы убедиться, что он не нашел способа как-то продолжать свои грязные дела. Кому какое дело до „кредита доверия“, что он давал своему другу детства».
«Все это лишь сплетни. Хотя Цзян Чэн и был одним из первых в рядах нападающих, все же добил его не он. Вэй У Сянь выбрал Путь Тьмы, и это откликнулось ему: его разорвали на мелкие кусочки».
«Хахахахаха… Это карма. Его призрачные солдаты были подобны бешеным псам, разрывавшим любого, кто встретится у них на пути. Но, в конце концов, они обратили свои клыки против своего хозяина. Поделом ему!»
«Он действительно потерял рассудок».
«Но если бы Цзян Чэн не знал слабости Вэй У Сяня, осада не возымела бы успеха. Разве вы уже забыли о могущественном артефакте, что помог ему погубить три тысячи заклинателей за одну ночь?»
«А я слышал о пяти тысячах».
«Хорошо, что перед самой своей смертью, он уничтожил тот артефакт. Иначе его грехам не было бы конца».
«А ведь когда-то Вэй У Сянь был одним из самых одаренных заклинателей. Он происходил из именитого Ордена и проявил свои таланты уже в раннем возрасте. Как же он умудрился закончить свою жизнь так плачевно?»
«Это еще раз подтверждает, что заклинатель должен следовать правильному Пути. Практика темных искусств кажется соблазнительной только на первый взгляд. Посмотри, как он закончил в итоге? От него даже целого трупа не осталось».
«Но не всему виной Путь тьмы. Сам Вэй У Сянь был довольно безнравственным человеком. Каждому, так или иначе, воздастся по делам его; как аукнется, так и откликнется».
Так болтали обыватели после смерти Старейшины И Лин. Почти везде толковали об одном и том же, а любые попытки взглянуть на историю под другим углом успеха не возымели.
Однако ж было одно, что тревожило всех, но никто не решался высказать вслух.
Никто не мог призвать душу Вэй У Сяня, что значило, что его душа исчезла без следа.
Может быть, призрачные солдаты разорвали ее на куски и пожрали ее.
Или может быть, ей все же удалось ускользнуть.
Хорошо бы, если первое. Хотя, с другой стороны, никто не сомневался в способности Старейшины И Лин сдвигать горы и осушать моря. Но если же имел место быть второй вариант, то рано или поздно его душа возродится. И когда этот день настанет, заклинатели со всех концов земли, или даже весь мир столкнутся с самым беспощадным и мстительным отродьем, повергающим всех и вся в пучину хаоса и отчаяния.
Различные кланы установили сто двадцать одну каменную тварь на вершине горы Луань Цзан. Целые Ордены пытались призвать его душу и строго бдели за всеми случаями захвата тел злыми духами по всему миру.
Минул год. Ничего не случилось.
Минул второй. Ничего не случилось.
Минул третий. Ничего не случилось.
Шел тринадцатый год. Ничего по-прежнему не случалось.
Мало-помалу, люди поверили, что Старейшина И Лин был стерт с лица земли.
Хоть он был способен уничтожить этот мир, в итоге уничтоженным оказался он сам.
Никто не может вечно быть на вершине — мифы остаются мифами.
Глава 2. Перерождение.
Увесистый пинок заставил Вэй У Сяня открыть глаза.
Над самым его ухом прогрохотало: «Хватит притворяться мертвым!»
Пинок отбросил его назад, и он больно ударился головой об пол. Борясь с приступом тошноты, Вэй У Сянь подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить меня, Старейшину».
Он много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о таком громком и пронзительном визге. Голова его кружилась, а в ушах жужжащим эхом отдавались слова: «Задумайся вот о чем! На чьей земле ты живешь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Все равно они принадлежат мне!»
Звуки этого крякающего юношеского голоса перемежались с глухим металлическим стуком обшариваемых сундуков и со шмяканьем предметов на пол. Постепенно взгляд Вэй У Сяня прояснился.
Перед его взором возник тускло освещенный потолок, на фоне которого возвышалась перекошенная фигура юноши нездорового вида. Он быстро и с жаром говорил, забрызгивая Вэй У Сяня слюной: «Как ты смеешь рассказывать все матери и отцу? Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме послушает тебя? Думаешь, я тебя испугался?!»
Несколько мужчин, по виду слуг, подошли к юноше: «Молодой господин, по вашему приказу все разгромлено».
Молодой господин удивился: «Как вы управились так быстро?»
«В этой лачуге не так много вещей», — было ему ответом.
Юноша вполне удовлетворился этим и теперь размахивал руками и тыкал Вэй У Сяня пальцем: «Сначала ты осмелился наябедничать на меня родителям, а теперь валяешься на земле, притворяясь мертвым! Ради чего? Как будто бы кто-то захочет твое тряпье! Что ж посмотрим, как ты теперь донесешь на меня за разгром твоей хибары! Ты такой гордый только потому, что несколько лет совершенствовал тело и дух? А как тебе понравилось, когда тебя вышвырнули обратно, словно шелудивого пса?»
Вэй У Сянь устало думал: «И вовсе я не притворяюсь мертвым. Я ведь и вправду был мертв несколько лет».
«Неужели я настолько опустился, что захватил чужое тело?»
Еще раз злобно пнув его напоследок, юноша с видом напыщенного индюка вышел из лачуги, громко хлопнув дверью. «Смотрите в оба и в этом месяце больше не выпускайте его на улицу! Не хватало еще ему опять блажничать!» — громко приказал он.
Шаги стихли в отдалении, и воцарилась тишина. Вэй У Сянь подумал, что неплохо было бы встать.
Но ноги отказались держать, и ему пришлось опуститься обратно на пол. Тогда он перевернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и болезненным взглядом уставился на диковинную обстановку и кучи хлама на полу.
Чуть в стороне он заметил бронзовое зеркало, вероятно, упавшее во время погрома. Вэй У Сяня дотянулся до него рукой и взглянул в свое новое, мертвенно-бледное лицо со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным. Добавить бы сюда еще высунутый кроваво-алый язык, и вышел бы отличный призрак висельника. Он отшвырнул зеркало в сторону и яростно потер лицо рукой, с облегчением обнаружив осыпающуюся белую пудру.
Что ж, к счастью, его новое тело не было таким с рождения — то были причуды его прежнего владельца. Без сомнения, это был мужчина, но, тем не менее, мужчина с макияжем, причем, очень неумелым. Угх, просто невероятно!
От удивления Вэй У Сянь смог, наконец, сесть, и заметить под собой круглое магическое поле.
Источник