Лестницы шамбора что это

Паскаль Киньяр — Лестницы Шамбора

Паскаль Киньяр — Лестницы Шамбора краткое содержание

В долине Луары стоит легендарный замок Шамбор, для которого Леонардо да Винчи сконструировал две лестницы в виде спиралей, обвивающих головокружительно пустое пространство в центре главной башни-донжона. Их хитроумная конфигурация позволяет людям, стоящим на одной лестнице, видеть тех, кто стоит на другой, но не сходиться с ними. «Как это получается, что ты всегда поднимаешься один? И всегда спускаешься один? И всегда, всегда расходишься с теми, кого видишь напротив, совсем близко?» – спрашивает себя герой романа, Эдуард Фурфоз.

Известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии Паскаль Киньяр, знаток старины, замечательный стилист, исследует в этой книге тончайшие нюансы человеческих отношений – любви и дружбы, зависти и вражды, с присущим ему глубоким и своеобразным талантом.

Лестницы Шамбора — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Naer het leven [1]

Эдуард заглянул в дом матери и оставил ей записку. Поднялся вверх по широкой улице Меир. С неба упорно сыпал мелкий блескучий дождичек. Он вошел в величественное здание антверпенского вокзала, приехал в Париж, приехал в Рим. Стоял май. Воздух был легок и ласков. Он перекусил, повидался с Ренатой в бутике на виа дель Корсо, позвонил Пьеру в Париж, нанял машину, приехал во Флоренцию к часу ночи.

Он шагал вслепую, осторожно поднялся по ступеням. Пересек террасу, вдохнул запахи старого, мокрого, уже растерявшего лепестки жасмина и холодного айоли,[2] внезапно ощутил голод, отпер дверь ключом, который дала ему Франческа. Тихонько вошел в спальню, разделся в темноте. Опустился на колени у постели, откинул простыни. Заговорил с нею шепотом:

– Подвинься. Это я. Я тебя люблю.

Он приподнял ей волосы, поцеловал в шею, поцеловал в ложбинку спины. К нему вернулся теплый аромат этого тела, которое он так любил, а с ним воспоминание о солнце, о теплой соленой влаге.

– Спи! Спи, Франческа!

Он скользнул в постель, прижался к ней, приник бедрами и ногами к ее разгоряченному телу. Она сильно вздрогнула. И сама потянулась навстречу его телу. В глубине постели нога Франчески все еще искала дно в пучине ее недавнего сна, стараясь удержать странные, обитавшие там формы, стараясь вернуть их безмолвие, и свет, и мерцающие краски, и наслаждение – все, что вдыхало в них жизнь.

Потом Эдуард приоткрыл губы, коснулся поцелуем шеи молодой женщины, ее плеч. Запустил пальцы в волосы Франчески. И уснул.

В пять часов утра он встал. Оставил в постели спящую Франческу. Позвонил в Нью-Йорк, где намеревался купить магазин. Прикинул, что там должно быть сейчас одиннадцать вечера. Он больше не хотел ни помещения в сорок квадратных метров на Хаустон-стрит, ни другого, в семьдесят квадратных метров, в Сохо. Как не хотел и сделки с Маттео Фрире. В конце ночи голос его звучал неуверенно, временами слегка дрожал. Ему было холодно. Он спросил, не давала ли о себе знать его тетка, Оттилия Фурфоз. Или, вернее, не давала ли о себе знать Оттилия Шрадрер. Он старательно назвал оба имени по буквам. Собеседник – там, в Нью-Йорке, – как ему послышалось, зевал, листая бумажки, ему явно хотелось спать. Нет, произнес голос. Никакая мисс Оттилия, или мисс Шрадрер, или мисс Фурфоз ни разу не дала о себе знать. Внезапно Эдуарду стало досадно до слез. Его тетка Оттилия жила в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Она воспитывала его, когда он был совсем маленьким, в конце сороковых годов, целых шесть лет – в Париже, на площади Одеон. И снова его пронзила мысль, что она больше не любит его. Глухая печаль завладела им при этой мысли. Он сидел и чистил апельсин; под оранжево-багровой шкуркой таилась вторая – замшево-нежная беловатая подкладка. Он приотворил дверь спальни. Вгляделся в темноту. Франческа еще спала, и, похоже, глубоким сном. Он доел апельсин, сидя в белом железном кресле на террасе, под еще робким солнцем.

Внезапно он решил наведаться в мастерскую Антонеллы. Встал, подошел к «хонде», маленькому японскому автомобильчику, взятому напрокат. Миновал восточное предместье и, не доезжая Понтасьеве, припарковался возле двух автозаправок, неизменно накрытых с самого утра тентами, намокшими от росы, розовым над первой, желтым над второй. Вошел в маленький, не больше двадцати метров, дворик, расположенный ниже гаражей, позади склада вин и оливкового масла. Антонелла работала одна. Ей было лет тридцать. Красавица родом из Милана, белокурая, очень худая, со странно замедленными движениями. В ней чувствовалось что-то болезненное – быть может, виной тому был неподвижный взгляд карих глаз того особого, гранатового оттенка, каким отливает скорлупа каштанов, или мрачноватая серьезность и нелюбовь к разговорам. Он поцеловал ее в обе щеки. Она никогда не отвечала тем же. У нее были точно такие волосы – белокурые тяжелые пряди, какие он видел у одной женщины редкой красоты; он постоянно встречал ее на набережной Анатоля Франса, а последний раз – всего два дня назад, на улице Сольферино, выходя из своего центрального офиса. На среднем пальце женщина носила массивное, слишком широкое кольцо с багряным рубином-кабошоном. Руки у нее были изумительные.

Эдуард взглянул на руки Антонеллы, на ее пальцы, покрытые пятнами краски, то ли плохо отчищенной, то ли крепко въевшейся в кожу. Некоторые ногти у Антонеллы были черными, другие – зелеными. Она писала миниатюры на раковинах, на рюмках для яиц и еще на зеркалах. Ее работы отличались несравненной точностью. Она могла изобразить весь Земной шар, за исключением разве что Корсики или Фолклендских островов, на деревянном, из ясеня или граба, яйце для штопки. Она согласилась работать для него, ибо почитала величайшим счастьем возможность втайне реставрировать, возвращать к жизни старинные вещи, утратившие возраст и практическое назначение; она вкладывала в свой труд почти абсолютный, изысканный вкус. В мастерской стоял невыносимый, удушливый запах. Эдуард спросил, как поживает ее маленькая дочка. Антонелла не ответила. Она ушла в глубину мастерской и вынесла оттуда две заводные игрушки Фернана Мартена – «Учительницу» 1888 года и «Знаменитого адвоката» 1905 года. Он присмотрелся: работа Антонеллы была совершенно незаметна. Она всего лишь просверлила заново рессоры и прикрепила их к шпеньку оси механизма. Он подумал: «Она заменила зубчатые колесики». Поднял глаза: Антонелла снова исчезла.

Она неторопливо вернулась, неся очаровательную куклу Леона Казимира Брю, сделанную в 1855 году; Антонелла восстановила разбитые руки куклы с необычайно широко растопыренными пальчиками. Здесь реставрация также была сделана невероятно бережно. Отныне эта кукла займет почетное место среди лучших в мире: ее румяное личико с бездонным взглядом выражало печальное сочувствие, в котором, однако, не было ничего человеческого.

– Это потрясающе, Антонелла!

Она подняла глаза на Эдуарда Фурфоза.

– От меня… подарок, – сказала она.

Он вынул бумажник, положил его на верстак. Антонелла работала на двух огромных плотницких верстаках. Запах остывшей рыбьей чешуи – вареной или пережженной и остуженной – мало-помалу захватывал обоняние и отдавался болью в голове. Эдуард отсчитал купюры. Помимо соблазна хорошего заработка – а Эдуард Фурфоз платил ей очень щедро, особенно за секретность и эксклюзивность, которых требовал взамен, – Антонелла явно питала подлинную страсть к работам, которые он ей поручал. Она не разговаривала. При каждом появлении Эдуарда она что-нибудь дарила ему.

Источник

Замок Шамбор – украшение Франции по проекту Леонардо да Винчи

Замок Шамбор во Франции

На берегу реки Луары во французском городе Шамбор среди густого леса, богатого дичью, возвышается одноименный замок. Построить его в качестве охотничьей резиденции приказал 20-летний король для того, чтобы быть ближе к своей возлюбленной графине де Тури, жившей неподалеку. Здесь же король принимал гостей, демонстрируя свое величие и богатство. По пышности и размаху здание уступает лишь Версалю.

История строительства замка

Подходящим местом для задуманного королем строительства оказалась огромная территория, окаймленная лесом. На месте небольшой крепости возвели сооружение, воплотившее в себе черты эпохи Ренессанса и традиционные элементы французского Средневековья.

Архитектор каменного шедевра – Леонардо да Винчи, который 2 года готовил проект дворца. Строительство замка (1519-1547 годы) велось без архитектора – он умер за 4 месяца до начала работ.

Для возведения громады-замка потребовалось 28 лет. По средневековым меркам – совсем не большой период. Это была крупнейшая стройка, где ежедневно трудились 2 тысячи рабочих, которые уложили 220 000 тонн камня.

Для укрепления фундамента осушили близлежащие болота и забили дубовые сваи на глубину 12 метров. Замок возводился на болотистой местности. Множество строителей скончалось от эпидемии болотной лихорадки, вспыхнувшей на территории.

Строительство временно приостановилось после поражения французского короля в битве против испанского соперника Карла V. С тех пор Франциск I использовал любой случай, чтобы продемонстрировать победителю превосходство. Этой же цели служил уникальный замок, символ королевской власти.

Архитектурные особенности замка Шамбор

Замок не предназначался для отражения вражеских атак, но построен по образцу самых укрепленных цитаделей с глубоким рвом и подъемным мостом перед входом. Центральное сооружение – 5-этажный донжон (главная башня) с восточным и западным крылом.

На каждом этаже по четыре квадратных и по четыре круглых помещения. В замке 426 комнат, 365 каминов, по количеству дней в году, 77 лестниц, 800 скульптур. Длина фасада 156 метров, ширина – 117 метров.

Внешний вид

Многочисленные шпили и башни на крыше издали напоминают игрушечный городок. Верхняя часть замка взметнулась в небо люкарнами (надстройками на скате крыши), украшенными фонариками, каминными трубами, колоннами, каменным кружевом и узорами из кровельного сланца. В центре кровли – 32-метровый фонарь, который венчает винтовую лестницу.

В западном крыле здания расположена часовня – огромное помещение в замке, призванное подчеркнуть божественность правителя. Стены замка король украсил гербом возлюбленной графини де Тури.

Лестница замка Шамбор

Примечательная деталь интерьера – винтовая двухзаходная лестница спроектирована так, что обе ее части поворачиваются спирально в одном направлении, ни разу не пересекаясь. Спускавшиеся люди избегали встреч с теми, кто в это время поднимался, и наоборот.

Лестница, украшенная резными орнаментами и фигурами нимф, поднималась на все этажи. Ее вершину венчала терраса, по которой можно обойти замок по периметру и полюбоваться окрестностями. Украшенная фигурами сказочных существ и королевскими лилиями, терраса придавала средневековому замку романтичность.

Особенности планировки

Планировка замка сложна и запутана. 77 лестниц образуют непонятный лабиринт, в котором легко заблудиться. Длинные коридоры пересекаются в центре этажа рядом с винтовой лестницей.

Король сам настоял на такой хаотичной схеме дворца. Любвеобильный Франциск сделал это для того, чтобы многочисленные фаворитки не столкнулись друг с другом, прогуливаясь по лестницам и коридорам.

Апартаменты короля в замке

Апартаменты короля располагались в восточном корпусе и состояли из зала для официальных приемов, рабочего кабинета, спальни, гардеробной. Неподалеку – комнаты прислуги. Из королевских апартаментов можно легко спуститься вниз по винтовым лестницам, построенным в угловых башнях.

Парадное торжество в замке Шамбор

При жизни Франциска замок не достроили, король иногда в процессе строительства приезжал на охоту. В декабре 1539 года Франциск пригласил своего соперника-испанца Карла V посетить новый замок, чтобы поразить иноземца пышностью и размахом королевской власти.

Императорскую свиту Карла V встретили юные девушки, разбрасывающие на пути лепестки роз. Это усилило восхищение гостя замком и его интерьерами, а Франциск показал сопернику роскошь и величие, на которое способен французский король.

Франциск, чрезвычайно ценивший женскую красоту, приблизил ко двору 27 девушек благородного происхождения. Король утверждал, что «двор без женщин, как год без весны, а весна без роз».

Парк Шамбор

Площадь территории, занимаемая замком, составляет 5440 гектаров, и равняется половине площади Парижа (10540га). Дворец окружает парк-заповедник площадью 100 га. Это крупнейший в Европе огороженный парк лесного типа. Территория окружена 32-километровой стеной.

Парк Шамбора состоит из болот, сосновых лесов, полей, на которых охотились французские дворяне. Теперь это парк-заповедник. В лесах по сей день водится дичь, 100 видов птиц, редкие животные и растения. Охотиться здесь не запрещено, но это привилегия местной элиты. Для туристов лес – закрытая территория. Только один раз в году, в конце сентября, туристы посещают лесную зону в сопровождении экскурсовода.

Замок Шамбор сегодня

Сегодня замок Шандор – туристический объект. С 1952 года здесь проводятся светомузыкальные шоу для туристов. С 1981 года замок внесен в список всемирного достояния ЮНЕСКО.

В замке открыт музей охоты и природы. Здесь представлены охотничьи трофеи, оружие, живописные полотна, посвященные охоте. Кроме этого туристам предоставляется возможность:

• Прогуляться по окрестностям замка.
• Увидеть игры оленей.
• Полюбоваться выставкой картин.
• Посмотреть конные представления.
• Поучаствовать в вечернем шоу «Шамбор – мечта и огни».
• Прокатиться на лодке по каналу перед замком.

Источник

Рецензия на книгу «Лестницы Шамбора»

Лучшая цена:

Что за глупость – игрушки без детей?

«Лестницы Шамбора» Паскаль Киньяр

Самые главные вещи на свете — это не вещи. Но, несмотря на вполне очевидную бесполезность поисков счастья в неодушевленных предметах, человек с упорством Сизифа все же пытается выдавить хоть капельку наслаждения из окружающих его вещей. Временами из этого как будто что-то даже получается. Но кратковременная радость сполна компенсируется затяжными депрессиями и новыми бесплодными поисками. Люди, кажется, готовы бесконечно покупать вещи, любить вещи, оберегать вещи, писать о вещах, восхвалять вещи, гордиться вещами. А еще пытаться отгородиться непроницаемой стеной из вещей от всего остального мира. Притвориться одной из них: «Меня здесь нет, я просто еще одна из этих забавных вещичек. Уникальная, раритетная, но столь же неодушевленная». Последнее особенно касается коллекционеров – жрецов и первосвященников царства вещей.

Грабители, или, вернее, люди, которые сортируют и раскладывают рядками старинные сокровища, – вот что такое коллекционеры. Жалкие подобия пиратов, лишающие вещи их истинного назначения. В самом деле, что за нелепость: ключи без дверей, юбки без тел, шпаги без трупов, остановившиеся часы, монеты, на которые уже ровно ничего не купишь?! Что за глупость – игрушки без детей?!

Эдуард Фурфоз – главный герой книги, как раз из таких «жалких подобий пиратов». Он даже постоянно вспоминает своих древних предков – викингов, набеги которых, когда-то наводили ужас на эти берега. Но, времена меняются и викинги сильно измельчали. Главная страсть одного из их потомков – старинные детские игрушки. Когда-то они дарили радость своим совсем маленьким (но очень состоятельным) хозяевам. Теперь же, когда детские ручки уже пару столетий как рассыпались в прах, их новым хозяином стал одинокий великовозрастный коллекционер. Он любит горькие сорта пива, дорогую одежду только из натуральной шерсти и игрушечные машинки, созданные не позже самого начала XX века. Это, собственно, все что он любит. Люди, каким-то чудом оказавшиеся рядом с ним, страдают от недостатка простого человеческого тепла и очень быстро сходят с ума или же серьезно заболевают. Сам Эдуард тоже все время мерзнет, даже на теплом летнем солнце. Он все время кутается в свои изысканные наряды из настоящей антверпенской шерсти, но все равно не может согреться. Еще он не в состоянии долго находится на одном месте и потому постоянно путешествует по всему миру в поисках новых экспонатов для своей недетской детской коллекции. Женщины, к которым, неуемный коллекционер иногда все же испытывает чувства похожие на любовь или, скорее, страсть, очень быстро начинают утомлять и раздражать его своим присутствием. Оно и понятно – это только понравившуюся игрушку можно приобрести и спокойно поставить на полочку, а человеческие отношения требуют постоянных усилий и заботы. Сплошные неудобства с этими людьми! Вот только откуда этот вечный холод, тоска и пустота внутри?

Отчего он так скучает в залах ресторанов, в гостиных у родственников, в спальнях любимых женщин? Какое-то непостижимое одиночество таилось в нем самом – засело в мозгу, разливалось по всему телу. Пустота, притягивающая все новую и новую пустоту. Вечный поиск чего-то далекого, ускользающего, недоступного – в ином мире, в иных, истекших временах. Вечная тяга к иной, ушедшей жизни.

Паскаль Киньяр не пытался своим произведением донести до читателя какие-то откровения и философские истины. Людям давно понятно, что без душевного тепла выжить в этом мире достаточно сложно. Деньги, статус, роскошь и дорогие игрушки, при всем своем внешнем великолепии, не стоят и толики человеческой любви. Не в деньгах счастье (хотя многие все же уповают на их количество). Все это прописные истины известные задолго до Паскаля Киньяра, но все же ему удалось подать их с такой изящностью и метафоричностью, что оторваться от книги просто невозможно. Само название уже заключает в себе бездну смысла. Спирали лестниц замка Шамбор были спроектированы Леонардо Да Винчи таким образом, что люди могли только видеть друг друга, но никогда не встречались. Их всегда разделяла пустота. Подобной изысканностью, метафоричностью, вниманием к мельчайшим деталям пропитан весь роман. Подлинная литература, от которой получаешь наслаждение, схожее, наверное, с наслаждением гурмана. Хотя, иногда не покидает ощущение, что это, так сказать, литература только ради литературы. Но и это не сильно портит впечатление. Не получается всерьез сочувствовать главному герою, но при этом его метания и злоключения описаны таким языком, что при всем желании, не получится просто отложить книгу не дочитав. Даже если душевная боль очень состоятельных коллекционеров вам не очень близка. Как будто рассматриваешь изящную старинную игрушку, сделанную неизвестным, давно канувшем в небытие мастером для неизвестного, давно состарившегося и умершего ребенка.

Источник